Камера для генсека

* * *
В аэропорту Тигель его уже ждали — специальная группа БНД, Федеральной разведки Германии, которая уже вовсю хозяйничала в Берлине. Четверо холёных мордоворотов с профессиональной гримасой лёгкой брезгливости.

— Герр Хонеккер? — спросил старший из них. — Следуйте за нами, у нас есть ордер на ваш арест.

Щёлкнули наручники, и оперативники тут же подхватили старика под руки и потащили к огромному чёрному "мерседесу" с тонированными стёклами, который подъехал прямо к трапу самолёта. Двери лимузина распахнулись, и уже через мгновение генеральный секретарь Социалистической единой партии Германии (СЕПГ), лидер Германской Демократической Республики оказался зажат на заднем сиденье между потными телами мордоворотов. Двигатель утробно зарычал, и машина рванула с места — по шоссе, ведущему вдоль старого канала прямиком к старой Моабитской тюрьме Берлина.

Эрих Хонеккер мысленно усмехнулся: круг замкнулся. Антифашист, прошедший застенки гестапо в Моабитской тюрьме, шесть десятилетий спустя снова оказался в той самой камере-одиночке — но теперь уже по воле коммунистов.

"Я снова вижу тюремный комплекс Моабит изнутри, — записал позже Хонеккер в своём дневнике. — В 1935 году гестапо доставило меня сюда из своего главного здания на Принц-Альбрехт-штрассе. Тогда я находился здесь под предварительным заключением полтора года. Как долго буду в этот раз? Те же самые коридоры, те же самые проходы. До сих пор слышу окрики надзирателя: "Г-3 на допрос!"

Антифашист из концлагеря

Фото © Gestapo/Wikimedia Commons

* * *
Появившись на свет в 1912 году в семье простого шахтёра из городка Нойнкирхен, что в земле Саар, Эрих Хонеккер не получил стандартного систематического образования, но с юных лет твёрдо уверовал в коммунистическую идею. Впрочем, в те годы все молодые люди бредили политикой — унизительное поражение Германии по итогам Первой мировой войны толкало молодёжь в правые или левые партии. И уже в 14 лет Эрих стал активным членом Коммунистического союза молодёжи Германии.

Уже в 1930 году старшие товарищи отправили Эриха учиться в Москву — в Международную ленинскую школу, открытую при Коминтерне. Причём в Советском Союзе Хонеккер не только учился, но и в составе интербригады работал на строительстве Магнитогорского металлургического комбината.

В 1934 году он вернулся в Германию и сразу же включился в кампанию против вхождения формально независимого Саара в состав Третьего рейха. Кампанию коммунисты проиграли, и Хонеккер был вынужден бежать во Францию.

Впрочем, ненадолго — через несколько месяцев Хонеккер с фальшивым паспортом прибыл в Берлин. В багаже он вёз разобранный печатный станок, чтобы в подполье создать типографию для печати антифашистских листовок. Но затем кто-то сдал типографию, и вскоре Хонеккер был арестован гестапо. Держали его в знаменитой берлинской тюрьме Моабит.

После полутора лет предварительного заключения ему вынесли приговор — 10 лет тюрьмы. Для отбывания наказания он был переведён в тюрьму Бранденбург, где и сидел до самой весны 1945 года.

Интересно, что в марте 1945 года Хонеккер за хорошее поведение был отправлен на строительные работы в берлинской женской тюрьме Барминштрассе. Во время одного из авианалётов Хонеккеру удалось бежать из-под стражи — причём от гестапо он спрятался в квартире начальницы тюрьмы Шарлотты Грунд-Шануэль. По её совету Хонеккер вернулся на стройку, причём надзирательнице удалось скрыть от гестапо факт побега.

Вторично его освободили уже советские солдаты.

Выступление Хонеккера в 1946 году

Строитель Стены

В 1955 году Эрих Хонеккер по рекомендации Вальтера Ульбрихта, лидера ГДР, снова поехал на учёбу в Москву — на этот раз в Высшую партийную школу. Вернувшись в ГДР, он сразу же был включён в состав Политбюро ЦК СЕПГ.

Хонеккер отвечал за вопросы безопасности, и во время кризиса 1961 года стал одним из организаторов строительства Берлинской стены.

Операция была проведена блестяще: в ночь с 12 на 13 августа 1961 года солдаты Народной армии и Народная полиция ГДР перегородили колючей проволокой 193 улицы, блокировали 4 линии метрополитена. Всего за 4 дня тысячи строителей, мобилизованных по всей ГДР, построили монолитную бетонную стену высотой 3,2 м, которая разрубила Берлин на две части.

Хонеккер был в восторге:

— Стена простоит ещё сто лет, пока не будут устранены причины, обусловившие её возведение!

Но сам Хонеккер себя преступником не ощущал.

— Жертвы Стены? — спрашивал он следователей. — Что ж тут такого, что на границе стреляли? На всех границах при их незаконном пересечении стреляют!

Меня тошнило от "общеевропейского дома", о котором трещал Горбачёв

Его проводили с почётом и даже формально оставили на некоторое время руководить Госсоветом ГДР. Новым же партийным лидером стал Эрих Хонеккер.

У руля ГДР он находился почти два десятилетия, и именно 60-е и 70-е годы стали временем наибольшего расцвета ГДР, которая превратилась в настоящую "витрину социализма" — и по достижениям в экономике, и в науке, и в спорте.

Даже сегодня немцы говорят, что жизнь на Востоке имела свои преимущества. Правда, по-настоящему оценить их смогли лишь после исчезновения ГДР.

* * *
Приход к власти Горбачёва и объявленный курс на перестройку Хонеккер встретил настороженно:

— Если сосед решил переклеить в своей квартире обои, нам не обязательно тут же следовать его примеру.

Опытный политик, он быстро понял, что любая попытка радикального реформирования советского строя неизбежно приведёт к его краху.

— Меня тошнило от "общеевропейского дома", о котором трещал Горбачёв, — годы спустя вспоминал Хонеккер. — Его советник, этот Яковлев, который, по крайней мере, был откровенен, сказал, кто, по его мнению, во всём виноват: "Маркс. В 1917 году с приходом марксиста Ленина во всём мире началась катастрофа".

Есть ли совесть у этого Горбачёва? Я всё ещё хорошо помню этого мелкого буржуа от перестройки, когда он мне объяснял свою стратегию и ту роль, которую должна сыграть его жена Раиса. Помню и о том, как он боязливо жаждал одобрения и любви со стороны других генеральных секретарей. Престиж был ему всегда важен. Однажды, когда он сомневался в себе, я попытался его успокоить. Правда, аплодисменты с Запада были ему дороже.


(Продолжение следует)